Для чего нужны блондинки.
1.Детсво
Ася родилась в Перестройку в колхозе имени Карла Либкнехта в образцовой крестьянской семье. Семья была образцовой потому, что отец и мать Аси были обрусевшими эстонцами.
Если асина семья и была образцовой, то родной колхоз таковым не являлся. Наверное потому, что не имел никакого отношения к великой Эстонии. В колхозе не было техники, только соха и плужок. Одноконный плужок был рассчитан на слабую крестьянскую лошадь. Плуг, позволяющий пахать глубоко, крестьянская лошадь не потянула бы. Как правило, крестьянин пахал землю плужком в упряжке одной лошадью, в одну лошадиную силу. Минеральных удобрений совсем не было, даже понятия о них не имели.
С младых ногтей Ася была приучена к крестьянскому труду – пахала, сеяла, убирала, готовила, стирала, подковывала лошадей, убирала навоз. Но её родители были настоящими коммунистами и понимали необходимость образования. Поэтому с семи лет Ася стала ходить в сельскую школу. А пахала, готовила и выгребала навоз в свободное от занятий время.
Нельзя не заметить, что к семи годам Ася уже сводила с ума всех ребят в школе своей холодной балтийской красотой. Она была блондинкой, а в глазах её, казалось, отражается Балтийское море. А ещё она обладала непередаваемым шармом и грацией. Хотя автор приписал бы эти качества особенностям эстонского темперамента, она повелевала сердцами и желаниями. По этой причине с момента её появления в школе началась поножовщина. Наверное, поэтому она через несколько месяцев лишилась девственности.
2. Отрочество.
Больших успехов достигли учёные, исследующие интеллект блондинок. Они пришли к феноменальному заключению, что он у них просто отсутствует. Но результаты этих исследований были засекречены. А об эстонском темпераменте давно слагаются легенды.
Ася была блондинкой эстонских кровей. Наверное, поэтому на семнадцатом году жизни, перечитывая любимый номер журнала «Мурзилка», она осознала, что в деревенской жизни нет красоты и утончённости, нет простора для получения знаний.
Вообще-то, Ася, воспитанная в семье эстонских коммунистов, всегда мечтала стать образцовой колхозницей и служить идеалам Революции. Но этому не суждено было произойти. Жизнь оказалась жестокой – жизнь любила рушить воздушные замки, разбивать мечты. Воздушный замок коммунизма разрушил злой ветер демократии. А колхоз имени Карла Либкнехта прекратил своё существование по той причине, что все колхозники бросились в омут частного предпринимательства. Растворилось и колхозное имущество – соха, плужок и худая лошадка Гретхенхайм. Остались лишь идеалы Революции.
Ася была в выпускном классе. Она устала от грубой жизни. Она хотела жить так, как жила Роза Люксембург, хотя не представляла, как.
Однажды вечером у сеновала она мечтательно сказала:
- Вася, скажи мне что-нибудь красивое, чтобы я почувствовала себя желанной и любимой!
- Пошли ебстись, - хмуро ответил Вася. Он не любил, когда от него что-то требовали.
- Пока не скажешь что-нибудь красивое, не пойду, - Ася поджала пухлые губки. Вася напрягся.
- У тебя прекрасные волосы, похожие на сено, что значит – мы идём на сеновал. А ещё у тебя красивые пухленькие губки и остренький язычок – они должны работать по назначению, а не молоть всякую хрень. Пошли ебстись.
И они пошли. Как настоящая коммунистка, занимаясь любовью, Ася представляла себе Ленина. Она так никогда и не задумалась, кого представляют себе истинные коммунисты. Когда акт закончился, Вася уснул, даже не покинув её лона. А она ещё долго лежала и смотрела на звёзды.
Ася пришла домой под утро, с твёрдым намереньем ехать в город поступать в институт. О чём немедленно сообщила родителям и легла спать, давая им время оценить её слова. Её разбудил смех отца.
- Ася поступает в Институт! – Отец катался по полу и плакал от смеха. – Блондинка поступает в институт. Где же мы найдём для неё институт в этой стране? Даже в Эстонии не найдётся университета, куда пустят блондинку!
- А вот в Москве найдётся, - сообщила асина мама. Вот продадим немного обогащённого урана корейским товарищам по партии и будут деньги на её образование. Всего 800 долларов за семестр.
- Да, дед Пафнутий не зря работал на урановых рудниках под Клином. Может, в Москве Ася встретит своего любимого, - добавил отец, а Ася вся зарделась. Ася стеснялась своей связи с Димой Булыкиным. Когда они встречались, он уже заканчивал школу, а она была во втором или третьем классе. Их связь продлилась недолго – Дима уехал в Москву и стал звездой футбола и позабыл о ней, но Ася до сих питала к нему нежнейшие чувства.
3. Юность.
Ася поступила в институт в те самые день, час и минуту, когда на счёт ВУЗа поступило две тысячи пятьсот долларов. Эти деньги оплачивали два семестра без геморроя и две сессии без троек.
При прощании родители посоветовали Асе держать себя холодно, тихо, записывать всё в тетрадь и делать вид, что она что-то понимает. Она всегда следовала этому совету.
Но, не проучившись и полугода, она исчезла. Незадолго до исчезновения, она написала домой письмо следующего содержания:
«Шалом, дорогие родители!
Я очень скучаю по вам, колхозу имени Карла Либкнехта и запаху навоза.
У меня всё хорошо. На моём факультете тринадцать человек (или четырнадцать – я никогда не была сильна в счёте). По-моему, половина из них педерасты. Остальные же ещё более мерзкие извращенцы. А ещё все они употребляют тяжёлые психотропные средства. На днях они прижали меня к стенке и, мерзко ухмыляясь, по очереди тыкали мне чем-то тупым между ног. Сначала мне казалось, что они хотят надо мной надругаться, но увы, они лишь хотели заначить бутылку водки (так странно называют здесь ракетное топливо).
Но они не все такие – есть один парень по имени Герыч. Он очень добрый и отзывчивый, гладит меня по голове, называет блондинкой и говорит комплементы. Диму Булыкина я не нашла, так что наверное, выйду замуж за Герыча. Правда, он всё время разговаривает с кем-то, кого «простым смертным не увидеть» и видит знаки на стенах, зато он милый и отзывчивый.
На днях однокурсники подучили меня ударить его промеж ног, говоря что ему, как злостному мазохисту, это будет очень приятно. Боюсь, как бы это не помешало позитивному развитию наших отношений.
С коммунистическим приветом, дочь ваша Ася.»
Она опустила письмо в ящик и шла домой, как вдруг почувствовала удар и потеряла сознание.
4. Смерть блондинки.
- Зря мы над ней надругались. Нельзя приносить в жертву не девственницу, - начал было клюв, адепт культа Небесного Кабана, указывая на асино тело, нежно румянящееся над костром. Оно было насажено на вертел, который посменно вращали Герыч и Глюк – жрецы Небесного Кабана.
- Не бзди, Клюв, – прервал его Герыч, – она не была чиста. К тому же, Небесный Кабан учит, что девственность это не столь физическое понятие, сколь моральное. А в этом плане чище блондинки нет никого. Ибо у блондинок нет интеллекта.
- Интересно, а мозги у них есть? – поинтересовался Ник, недавно вступивший в орден.
- Сейчас посмотрим, - отозвался Глюк, темноволосый кокаинист. Он курил крэк (Форма кокаина, пригодная для курения. На нелегальном рынке крэк продавался маленькими, недорогими дозами. Курение этой формы наркотика поставляло большие количества кокаина в лёгкие Глюка, производя эффекты, сравнимые с внутривенной инъекцией. Они ощущались почти что сразу после курения, были очень сильны, но непродолжительны). Любовью всей его жизни был финский музыкант. А ещё, по слухам, он был педофилом. Он взял молоток и направился к Асе.
- Не сметь! Жертва должна быть цела! Если мы Седьмого Ноября не принесём в жертву Небесному Кабану девственницу, мир погибнет! – Вскричал Герыч. Все опомнились.
Они сидели вокруг костра и смотрели, как истинная коммунистка спасает мир, возносясь пеплом в чёрное небо ноябрьской ночи.

Кловинайа Уй Лоуффен 08.11.2004